Изображение с сайта
Автобус от здания аэропорта до самолета был набит битком. Звенящая тишина, стоящая в нем, казалась настолько ужасной, что хотелось как можно скорее покинуть душный и вонючий транспорт. А тишине этой предшествовали вопли… Мои вопли.
Казалось бы, ерунда…
Мы летели домой из Греции. Мой сын, мой муж и я. Уточняю, МУЖ, а не отец ребенка. В июле Виталику исполнилось 10 лет, и мы все вместе отправились на курорт.
Мой второй супруг, Леня, вообще-то, был нормальным мужчиной
До того, как узаконили отношения, мы с Леней встречались два года. Да, он не прыгал от радости, когда узнал, что у меня есть сын, но и недовольства относительно этого обстоятельства не выказывал. Я изначально понимала, что он не обязан любить моего ребенка. Однако я заблуждалась на тот счет, что это не будет меня волновать.
Знакомство прошло в штатном режиме: Леня – Виталик, Виталик – Леня. Пожали по-мужски друг другу руки, пообедали вместе и разошлись по своим комнатам. Вскоре мы стали жить втроем.
Леня не любил детей в принципе. Вообще никаких. У него их никогда не было и, кстати, до сих пор нет. Может, проблемы какие-то, а может, убежденность… Что-то типа непризнанного чайлдфри.
«Я лучше телевизор посмотрю»
Когда мы смотрели фильмы, Леню раздражало, что взрослые часто страдают из-за детей. Например, он искренне не понимал, почему, спасаясь бегством от разъяренных динозавров, родители решили вернуться даже не за своим (!) ребенком, застрявшим в заборе. «Ерунда, – думала я. – Отношения к жизни не имеет».
А вот и не ерунда. Имеет. И еще какое.
Однажды зимой мы с Леней решили пойти на прогулку. Виталик услышал о наших планах, вышел в коридор и изъявил желание присоединиться. До кухни, где я убирала контейнеры с едой в холодильник, доносились обрывки диалога:
– А ты это куда? – спрашивал Леня моего сына.
– Гулять… Мама сказала, что вы на улицу идете, – натягивая шапку, отвечал ребенок.
– Так ты тоже с нами пойдешь? – не унимался Леонид.
– Ну да. Хотел, – робко продолжал сын.
– Ну… Тогда я не пойду. Телевизор посмотрю лучше, – резюмировал мой муж.
После этого эпизода, казалось бы, нужно было уже сделать все необходимые выводы и с Леней разъехаться. Он не любил моего сына, не хотел проводить с ним время, не хотел вникать в его жизнь, не хотел знакомиться ближе и хоть что-то делать для того, чтобы мальчик к нему привязался. Это проявлялось во всем. От мелочей типа прогулки до серьезных разговоров. Ему на Виталика было просто наплевать. А мне, как матери, было от этого невероятно горько. Повторюсь, я не ждала от него отцовского тепла, но я ждала от него хотя бы элементарных попыток стать для моего сына не чужим дядей.
Нам и вдвоем гулять хорошо
Мы пошли гулять с Виталиком вдвоем. Стоял морозный вечер, под ногами хрустел снег. До Нового года оставалось чуть больше двух недель.
– Мама, а почему Леня с нами гулять не пошел?
– Да телевизор решил посмотреть, Виталь. Там же сегодня его любимая передача идет. Вспомнил вдруг и решил не пропускать, наверно. Да и бог с ним! Что нам, вдвоем, что ли, плохо гуляется?
– Хорошо… А ты мне что на Новый год подаришь?
Мы стали болтать про подарки и праздники, про далекие звезды, что светят зимой особенно ярко, про бабушку, которая ждет нас в Новгороде на Рождество, и про папу, которого вот уже как пять лет не было с нами.
Виталик весело ловил ртом снежинки, а я только и делала, что пыталась не расплакаться навзрыд.
Хотелось плакать от счастья, что у меня есть такой чудесный сын, и от грусти, что так сильно, как я, его, наверно, не полюбит ни один мой спутник.
Время шло. День за днем. Год за годом. И вот настал момент, как мы решились на совместное путешествие в Грецию. Каким восхитительным был Крит и каким отвратительным был Леня. Да, он платил за меня и за сына. Да, он выбрал очень дорогой отель и взял на себя все расходы внутри страны. Но нет, он по-прежнему не проявлял к Виталику ни капли родственной заботы. Мой сын как был для него чужим мальчиком, так чужим мальчиком и остался.
Я пыталась говорить с ним, пыталась задавать вопросы в лоб, пыталась, наконец, достучаться, но все было тщетно. От отшучивался и отмахивался, говорил, что мне все кажется и что, разумеется, тот, кто любим мной, обязательно будет любим и им.
Обязательно будет… Но когда?
Мой сын для тебя чужой
Первый неприятный инцидент произошел в уличном кафе, где Виталик ел блины с шоколадом. Сын, правда, измазался липкой сладостью, как чушка, но видели бы вы, с каким вопиющим отвращением смотрел на него отчим. Не выдержав, Леня злобно и громко выпалил:
– А может, ты перестанешь есть, как свинья? Ты посмотри, на кого ты похож. Матери должно быть стыдно!
Удивительно, но стыдно мне было в тот момент отнюдь не за сына…
Дальше была череда претензий и упреков, обид и недоговорок. Я разрывалась между взрослым мужчиной, моим мужем, и 10-летним мальчиком, моим сыном. Я не знала, чьим интересам следовать, а чьи можно игнорировать.
Однако в итоге все само встало на свои места…
В день отлета Виталик бегал по зданию аэропорта вместе с двумя мальчиками, с которыми познакомился в отеле. Дети резвились, можно даже сказать, баловались, но при этом не делали ничего запредельного или раздражающего. Они не орали, не хватали лишнего, не выводили из себя взрослых. Они… просто бегали, что, по-моему, свойственно для мальчиков их возраста. Леня считал иначе и становился пунцовым на глазах. В какой-то момент мой сын пропал из поля зрения, что напрягло и меня, а когда вдруг появился и подбежал ко мне с сияющей улыбкой, отчим стукнул его по голове. Видимо, лопнуло то хладнокровное терпение, что он так старательно держал в себе последние 12 дней отпуска.
И терпению пришел конец
Терпение лопнуло и у меня. Я так орала на Леню, что даже сама себе удивлялась…Никогда прежде от крика у меня не болело горло.
– Хоть убивай! А моего сына чтобы пальцем трогать не смел! Чтобы вообще к нему подходить не смел! Слышишь?
В автобусе от аэропорта до самолета стояла тишина. Виталик хлопал мокрыми от слез глазами, а у меня от злости тряслись руки. Леня отвернулся к окну. Летели мы молча, так же ехали и до дома в такси.
***
На следующий день после отпуска Леня собрал свои вещи и уехал жить в старую квартиру. Мы с Виталиком снова остались вдвоем. Сын спрашивал у меня много раз, уж не он ли стал причиной нашего последующего развода, а я всегда честно отвечала: нет.
И знаете, ведь на самом деле причиной нашего развода стала я сама. Не устаю повторять: никто никому не должен. В целом Леня – нормальный мужик, даже несмотря на высокую степень раздражительности, просто я со своими завышенными ожиданиями совершенно была не готова к жизни с мужчиной, для которого мой ребенок – не более, чем мешающее ему непонятное приложение ко мне самой.
Не наличие ребенка разрушило этот брак. Этот брак разрушило нежелание мужчины принимать женщину с ребенком и желание женщины, чтобы ее ребенка любила не только она.
