Ежегодно 17 ноября во всем мире отмечается День недоношенного ребенка. В Детской городской больнице № 1 в Петербурге в этот день традиционно устраиваются шумные и веселые праздники для детей – приезжают все, кто может, все дети, которых вырастили в самом крупном Центре реанимации и неонатологии в стране, который включает в себя и само отделение реанимации и интенсивной терапии, и бригады экстренной реанимации новорожденных, и Городской реанимационно-консультативный центр, и два отделения патологии новорожденных. Все они действуют в очень тесной дружбе, помогая детям-торопыжкам, детям с врожденными пороками развития окрепнуть, встать на ноги и идти по жизни с максимальным комфортом.
О тех, кто поспешил родиться, о недоношенных детях рассказывает Юлия Владимировна Горелик, врач – анестезиолог-реаниматолог высшей категории, заведующая отделением реанимации и интенсивной терапии новорожденных Детской городской больницы № 1.
Интервью с Горелик Юлией Владимировной
– Юлия Владимировна, скажите, насколько частая ситуация – недоношенный ребенок, преждевременные роды? Что означает понятие «недоношенные дети»?
– Недоношенный ребенок – это ребенок, который родился на сроке менее 37 недель беременности. Недоношенность делится по степеням. Самая сложная степень и крайняя степень недоношенности – это дети, которые родились с экстремально низкой массой тела – весом менее килограмма и со сроком беременности меньше 28 недель.
В Санкт-Петербурге мы действительно большие с вами счастливцы, потому что благодаря усилиям огромного количества людей и правительства города создано такое грандиозное реанимационное отделение в Детской городской больнице № 1 на 68 коек при многопрофильном стационаре, и мы можем заниматься здесь абсолютно любой патологией, оперироваться эти дети могут по всем профилям, то есть организовано полное обеспечение вообще всего необходимого, что таким детям нужно. Работает огромная команда – 250 человек – для того, чтобы все наши пациенты жили, чтобы у нас все получалось. Это колоссальная команда. Только на отделении реанимации ДГБ № 1 проходят за год более полутора тысяч реанимационных детей.
Что касается статистики: от 5 до 10% всех новорожденных детей в мире – это дети недоношенные. В Санкт-Петербурге процент недоношенности примерно один и тот же в последние годы – от 5,5 до 6%. Среди знаменитых людей, которые поспешили появиться на свет в буквальном смысле этого слова, – Эйнштейн и Наполеон. Многие наши знакомые рождены раньше положенного срока.
– С чем это связано? Насколько велики эти цифры?
– В последние годы цифры рождаемости в городе примерно одни и те же – около 70 000 детей. Из них 3500-4000 детей появляются на свет раньше срока. Это каждый 18-20-й ребенок. В этом нет абсолютно ничего страшного. Сказывается, наверное, и наше отношение – мы работаем с этими детьми, для нас они – самые прекрасные, самые хорошие.
В Российской Федерации официально, согласно Международной конвенции, с 1 января 2012 года выхаживают детей от 500 грамм и начиная с 22-й недели беременности – с 5 месяцев. В самом деле торопыжек мы спасаем с момента открытия нашего отделения в 1972 году благодаря знаменитым профессорам, величайшим педиатрам И. М. Воронцову, Г. А. Баирову, Г. А. Зайцеву, нашему отцу и создателю – Вячеславу Андреевичу Любименко, который большую часть своей жизни посвятил ДГБ № 1 и которого тысячи петербургских детей без преувеличения считают своим вторым папой.
Самые маленькие дети, которые были выхожены у нас в отделении, – это девочка 495 граммов (она живет сейчас с родителями в Москве) и мальчик 480 граммов (сейчас ему 4,5 года). Они прекрасно развиваются, абсолютно нормальные дети.
Безусловно, мы не говорим о том, что нам удается спасти всех таких детей. Чем меньше срок беременности, тем меньше шансов на спасение ребенка и его полноценную жизнь. И это во всем мире так. Это очень дискутабельно – надо ли спасать детей, рожденных на сроке 22 недели. Потому что, даже если это удается, такие дети по полгода могут проводить в стационаре: до момента назначенных родов плюс еще по два-три месяца. Это бывает очень по-разному. Мы стараемся, мы работаем во всех случаях. Конечно, в группе 22-недельных детей летальность очень высокая. Ну а дальше уже, потихонечку-помаленечку, конечно, результаты все лучше и лучше. Наверное, если бы не было совсем крошечных, таких 22-недельных крох, мы бы не научились выхаживать более зрелых – 23-24-недельных детей.
– Когда мама вынашивает ребенка, сама мама может ли понять, акушеры в консультации по каким-то признакам могут ли предостеречь, что возможны преждевременные роды? Либо это все происходит экстремально и внезапно?
– Происходит все у всех по-разному. Единственная группа беременных, которая особо угрожаема по преждевременным родам, – это многоплодные беременности (двойни, тройни). В этом году четверня у нас в Петербурге родилась, и эти малыши выхаживались в нашем отделении. Они родились на 31-й неделе беременности. По нашим меркам, это не самые маленькие дети, это уже богатыри по полтора килограмма каждый. Для нас это хороший вес.
– А они сами родились или маме помогли?
– Маме помогали. Работала огромная бригада докторов – 22 человека в Родильном доме № 17, который специализируется на многоплодной беременности. Это фантастическая работа. Потому что для каждого ребенка, чтобы максимально, полноценно оказать реанимационную помощь, должны быть два врача. А это мы только про детских докторов говорим, есть, конечно же, еще акушеры-гинекологи и их огромная бригада.
Когда ты ждешь в родильном доме преждевременных родов – это специальная бригада, это специальные лекарства, чтобы помочь легким малыша раскрыться. До родов с мамой обязательно беседует детский доктор. Потому что у акушеров-гинекологов своя история – они отвечают за маму прежде всего. А детскому доктору надо максимально поддержать и объяснить, что родится такой ребенок, возможно то-то и то-то. Мы максимально стараемся оказать любую поддержку этим женщинам, семьям, максимально окружить их заботой, чтобы они поняли, что они не один на один остались с этой ситуацией.
– Можно ли предпринять что-то заранее, как-то обезопасить себя от преждевременных родов? Быть может, причиной могут послужить непролеченные инфекции?
– Что максимально можно сделать? Во-первых, конечно, женщина должна наблюдаться, должна вставать на учет в женскую консультацию в положенные сроки, обследования там проходят абсолютно полные. Женщина должна проходить все ультразвуковые скрининги, вести здоровый образ жизни и так далее. Надо прислушиваться к себе. Понимать, что если что-то не понравилось тебе в твоем организме, нельзя выжидать. Нужно сразу же обращаться к специалистам.
Для того чтобы у тебя нормально прошла беременность, тебе надо понимать только одно – должен быть врач, который будет отвечать за твою беременность, помогать, сопровождать. Если у тебя какие-то неблагополучия, ты можешь в любой момент обратиться к этому человеку. Главное, чтобы за тобой наблюдали специалисты. Акушеры-гинекологи должны командовать, на каком сроке и что будущей маме можно делать.
– Может ли неправильный прием лекарств спровоцировать преждевременные роды?
– Может. Ни в коем случае нельзя заниматься никаким самолечением, никакой гомеопатией по совету подружки, Интернета. Все должно происходить только под врачебным контролем.
– Есть ли генетическая предрасположенность к преждевременным родам?
– Вероятность такая есть. При наличии в анамнезе у мамы досрочного появления на свет ее самой, родственников, нужно рассказать об этом врачу, который ведет беременность.
– Может ли быть связана проблема ранних родов с весом беременной женщины?
– Безусловно. С этим могут быть связаны различные патологии в родах. Здесь есть четкий протокол у акушеров-гинекологов, как такую женщину (будь она дюймовочкой или, наоборот, тучной) родоразрешать. Одна из самых больших и крупных женщин, которая была у нас в отделении реанимации, хорошая и добродушная мама, родила 600-граммового ребенка. Бывает все очень по-разному.
– Есть ли зависимость от возраста рожающей женщины с возможной недоношенностью либо проблемами с родоразрешением?
– По статистике, Санкт-Петербург – один из самых старородящих регионов Российской Федерации. Все делают карьеру, учатся, работают и уже потом рожают. Конечно, есть определение «старородящая» – с 35 лет, и «позднеродящая» женщина. Детей, рожденных на ранних сроках, в процентном соотношении у таких женщин больше.
Но, как показывает практика нашего отделения, преждевременные роды случиться могут с каждой. Момент внезапности имеет место быть у совершенно здоровой пары, совершенно здоровой мамочки.
– Насколько точно врач может спрогнозировать преждевременные роды?
– На 100% спрогнозировать это невозможно. Более того, акушеры-гинекологи на сегодняшнем этапе, когда уже понимают, что роды случатся, максимально тянут каждый день, каждую неделю. У нас, например, могут поступать дети, рожденные женщинами, которые с отошедшими околоплодными водами пролежали в родильном доме под опекой акушеров по три-четыре недели. Такое тоже бывает. Все делается для ребенка. Считается, что один день в животе у мамы – это как неделя на реанимации. Поэтому стараются бороться за каждый день максимально.
– Это получается, что мама вообще лежит и не двигается, как инкубатор?
– Конечно. В горизонтальном положении. Что такое слово «инкубатор»? Это кювез, в переводе с французского – «наседка». Вот здесь в прямом смысле слова мама выступает в качестве наседки.
– Как в Петербурге выглядит система реанимационной помощи новорожденным?
– В Петербурге система оказания реанимационной помощи выстроена таким образом: во всех родильных домах есть специальные реанимационные койки, все дети ставятся на учет. У нас работают три реанимационные неонатологические бригады скорой помощи, и мы знаем абсолютно про каждого ребенка, которому требуется реанимация, во всех абсолютно родильных домах. И дальше такой ребенок транспортируется к нам в отделение либо в другие реанимационные отделения города для дальнейшего выхаживания.
Тут очень важно поддержать каждую семейную пару. Первый, кто к тебе приходит, – это папа, потому как мама в первые дни после родов остается в родильном доме. Первая беседа чрезвычайно важна. Конечно, никаких розовых очков. Если мы видим, что патология произошла и она серьезная, если мы понимаем с самого начала, что будут какие-то осложнения в дальнейшем, возможна инвалидизация, все это аккуратно говорится. Ребенок обследуется «от макушки до хвоста». На 100% дать прогноз мы не можем. По первым суткам, проведенным в стационаре, когда ребенка посмотрели все специалисты, которые необходимы – неврологи, кардиологи, сделаны все рентгеновские снимки, ультразвуковые исследования, – могут быть выявлены какие-то пороки развития, процент которых тоже большой, мы многое знаем о новорожденном.
– А когда малыша уже отдают маме после реанимационного периода, чтобы она могла кормить малыша?
– Сейчас очень широко, особенно в последние год-два, обсуждается такой вопрос, как нахождение родителей на реанимации. У нас родители могут находиться хоть 24 часа в сутки. И так было всегда. Потому что нам, наоборот, важно присутствие мамы рядом. Более того, когда ребенок находится еще в кювезе, на аппарате искусственной вентиляции легких, у него катетеризированы центральные вены, он как в космическом корабле, мы приводим маму, сажаем ее в кресло, вынимаем ребенка из кювеза со всеми абсолютно подключениями, датчиками, проводочками, кладем маме на грудь – это называется «метод кенгуру», и они вот так вот сидят со всеми трубочками в кресле-качалке. Мы это можем позволить маме, можем раздеть папу и посадить его точно так же, чтобы было тело к телу, кожа к коже. Максимальный контакт с самого начала. Чтобы они видели изо дня в день, когда это получается, как ребенок развивается, набирает в весе.
Когда ребенок приехал после рождения на реанимацию, полное его жизнеобеспечение – искусственное. Он сам ведь ничего не делает. Функцию дыхания выполняет аппарат искусственной вентиляции легких, для того чтобы помочь работать сердцу, 24 часа в сутки капаются специальные лекарственные препараты. Они не кушают в большинстве своем, поскольку желудочно-кишечный тракт – он точно такой же незрелый и недоношенный, он ничего не может воспринимать. Стоят специальные препараты внутривенного питания. Все абсолютно поддерживается искусственно.
Дальше, когда мы понимаем, что можно начать капельками, по миллилитру раз в три часа ребенка кормить, вот тогда нужна мама, которая нам специально эти капельки сцеживает. Ставится специальный желудочный зонд, и вот этот миллилитр молока поступает в желудок ребенка через специальную искусственную систему, и мы все безумно рады и счастливы, когда ребенок его усваивает. Это все очень медленно, очень аккуратно. Главный принцип: не навредить.
– Говорят, что детей, рожденных на седьмом месяце беременности, выхаживать значительно легче, чем на восьмом. Так ли это?
– Нет, это абсолютно не так. Это глубокие заблуждения. Чем выше срок беременности, тем проблем меньше и такие дети легче. Потому что в семь месяцев – на сроке 28 недель – это дети менее или около килограмма. В восемь месяцев это уже совершенно другой вес. Ребенок будет весить за два килограмма и все пойдет намного проще.
– Я слышала, что во многих странах мира недоношенных детей ставят на специальный учет и еще несколько лет после рождения наблюдают у врачей. Есть ли у нас такая служба?
– Эта служба называется катамнез – это наблюдение не только за недоношенными детьми, но и за детьми с врожденными пороками развития. В нашем городе катамнез есть при больницах. До сих пор он был в достаточно небольшом объеме. Только в прошлом году, глобально все обговорив с Комитетом по здравоохранению города, с июня создана большая катамнестическая служба при Детской городской больнице № 1. Каждый ребенок, который прошел реанимационный этап, затем педиатрический, на выписке записывается в амбулаторно-консультативное отделение нашей больницы, и в предложенные сроки, которые нужны для осмотра специалистами, анализов, дети приходят все к нам под наблюдение. Их наблюдают неонатологи, педиатры, специалисты нашей больницы. Наблюдать их надо хотя бы до трех лет.
Все фотографии из личного архива Детской городской больницы № 1
