Мой ребенок - билингв

«А на каком языке говорит твой ребенок?» – пожалуй, самый распространенный и волнующий вопрос среди русских мамочек, иммигрирующих в Австралию. Ведь хочется дать своему ребенку возможность адаптироваться к местной англоязычной культуре, но в то же время не забывать своих русских корней. Это, конечно же, касается не только русских, но именно о «русских австралийцах» речь пойдет в этой статье.

ЯЗЫКОМЕШАЛКА

Переехав жить в Австралию, еще до планирования семьи, я была на 100% убеждена в том, что мой ребенок будет говорить на русском языке. Точнее сказать, должен им свободно владеть, причем не только говорить, но и писать и читать. Другими я себе своих детей просто не представляла!

Однажды на австралийской почте я услышала, как русская мама разговаривает со своим шестилетним сыном. Мама говорила ему что-то по-русски, а он отвечал на английском, и мама тоже переключалась на английский. В итоге в их диалоге получился полный русско-английский кавардак, где два языка мешались в одном предложении. Меня, если честно, такие обстоятельства ужаснули. Ведь на тот момент я уже была в середине срока беременности. Причем моим мужем и папой ребенка был англоязычный мужчина.

Заводя знакомства с русскими мамочками, я все больше понимала, что «языковая каша» в их семьях – дело распространенное. Но поскольку меня крепко держало инстинктивное намерение научить моего ребенка чистому русскому языку, я стала активно изучать вопрос «детей-билингвов». Я даже познакомилась с той девушкой с почты. Выяснилось, что ее сын Саша по-русски все понимал, но почти не говорил.

В нейролингвистике для таких людей есть понятие «нереализованный» или «спящий билингв». Это как раз свойственно иммигрантам, переставшим активно использовать свой первый язык, но продолжающим понимать его.

У мальчика Саши папа был австралиец итальянского происхождения. Соответственно, в семье беседы велись на двух языках. Более того, Саша ходил в местный австралийский садик. Позже я выяснила, что, по закону нейролингвистики и психологии, если отдать ребенка в иноязычную среду раньше, чем он освоит языковую базу первого языка, он, скорее всего, откажется от родного языка. Ну или, в крайнем случае, будет руководствоваться языкомешалкой. В среднем ребенок осваивает базу родного языка только к 5-7 годам. В то время как австралийские садики принимают младенцев уже с 6 недель от роду. Выходит, что многие родители просто не оставляют ребенку выбора в освоении родного, семейного языка. Но когда понимают, что ребенок совсем не говорит по-русски, начинают «бить в колокола» и приглашать дорогостоящих учителей русского языка на дом. Иногда даже оплачивают им полное проживание в семье, пока ребенок не заговорит на русском.

Моя мама какое-то время подрабатывала няней-учительницей для таких деток. И рассказывала, что дети не то что не могут, а просто-напросто не хотят говорить на русском. «Упираются рогом», так сказать. И этому есть объяснение. Ведь когда ребенок попадает в другую языковую среду и начинает там социализироваться, он сталкивается с проблемой, что он не такой, как все. То есть его язык не тот, на котором общаются другие. А всем известно, что детки хотят быть «как все», то есть принятыми в общество, поэтому начинают активно наверстывать английский. И с обидой, что их учили не тому языку, прячут русский в «долгий», а иногда и «вечный ящик».

Наблюдать за таким развитием событий среди моих знакомых русских мамочек было очень грустно. Ведь все они в какой-то момент начинали сожалеть, что их русский ребенок совсем не русский. И на опыте моих подруг я стала активно делать выводы и готовиться к тяжелой задаче – адаптировать ребенка одновременно к двум культурам.

ЗАКОННЫЙ ВОПРОС

«Как твой австралийский муж относится к тому, что ты общаешься с его ребенком только по-русски?» – часто спрашивают меня знакомые.

Несмотря на то, что папа нашей двухлетней Ники англоязычный, дочь изучает английский как второй язык.

Как так получилось и как к этому относится папа?

НЕ СОВСЕМ АВСТРАЛИЙСКИЙ ПАПА

Мой муж родился в семье иммигрантов. Его родители принадлежали к разным национальностям и английский язык начали изучать лишь в Австралии. Первое время им было нелегко интегрироваться в австралийское общество без владения английским. И уж тем более найти хорошую работу.

Спустя время в их семье появилось четверо детей. И, поддаваясь страху, что их дети тоже столкнутся с проблемой адаптации в обществе, решили в семье разговаривать только по-английски. Причем английский их мамы особенно «хромал» во всех смыслах этого слова.

Что в итоге? Дети, конечно, благополучно адаптировались в Австралии и заговорили на ее родном языке. Однако, повзрослев, столкнулись с проблемой самоидентификации, поскольку не совсем отождествляют себя с австралийцами. Но в то же время ничуть не говорят на родных языках родителей. Особенно это резонирует с их греческими корнями. Ведь их папа-грек успел развить в них гордость за отвагу и подвиги греков, но научить их языку не было ни времени, ни, видимо, желания.

Именно поэтому мой муж так поддерживает меня в том, чтобы Ника обязательно знала русский язык, ведь она наполовину русская! Более того, он не разрешает смотреть ей английские мультики и проводить время с англоговорящими нянями. А в будущем он планирует отдать ее на курсы греческого, чтобы она возродила и греческие корни рода.

«Один, two, три, five, go!!!»

То, каким образом наша дочь общается со мной, это понятно. Ника в свои два года уже говорит по-русски, знает русский алфавит и уже учится читать и писать. Именно русский стал ее первым языком, который она начала осваивать достаточно в раннем возрасте. А как же происходит взаимодействие с папой?

«Один, two, три, five, go!!!» – командовала Ника в полтора года, стартуя наперегонки с папой.
«Словомешалка подкралась незаметно», думала я. Это то, чего я, с одной стороны, так боялась, а с другой – с нетерпением ждала момента, когда они с папой смогли бы полноценно контактировать. Ведь я уставала работать их личным переводчиком.

Тогда я засучила рукава и начала программу по урегулированию ситуации. Я доходчиво ей разъясняла, что в нашей семье оперируют два разных языка. И их нужно разделять. Мы стали играть втроем в игры – наименования предмета: на русском – маме, а потом на английском – папе. И в какой-то момент наша дочь осознала, что папа говорит на языке, который она плохо знает, в то время как папа плохо понимает ее. Тогда Ника начала активно требовать папу читать ей книжки на английском и, как губка, впитывать английскую лексику. А я, в свою очередь, начала постепенно знакомить ее с переводом слов с русского на английский. И показывать в социуме, кто на каком языке говорит, чтобы она начала ориентироваться и не обижалась, когда австралийские детки не понимают ее русского.

Считается, что для эффективного познания двух языков одним из правил является «один родитель – один язык». У нас же в семье я разговариваю с Никой только по-русски, даже в присутствии папы. И если требуется, перевожу ему все на английский. В то время как папа общается с ребенком на смеси русского и английского, потому как тоже пытается выучить русский язык.

Теперь в нашей семье все выглядит так:
– Мама, дай мороженое!
– Попроси у папы, я занята.
– Papa, ice-cream!
– Nika, держи, ice-cream.

Ну а как будут развиваться события по моему плану дальше, мы увидим. Возможно, я расскажу об этом в одной из моих следующих статей.

ДЕТИ-ТРИЛИНГВЫ И ПОЛИГЛОТЫ

Наблюдая за детьми своих русских знакомых, которые вышли замуж за австралийцев, я подтвердила гипотезу Патона Таборса. Патон говорит о том, что дети, попадающие в среду равномерного распределения русского и английского языков, долго не решаются начать говорить, а потом включают языкомешалку. И лишь годам к четырем они начинают пытаться разделять языки. Но это не всегда получается. В то же время наблюдения показывают, что более эффективный способ воспитать ребенка-билингва – позволить ему освоить сначала один язык, прежде чем переходить ко второму.

«А на каком языке говорит твой ребенок?» – спросила я свою русскую приятельницу, которая вышла замуж за немца. «На русском, немецком и английском, – ответила она. – Ведь я говорю с дочкой по-русски, папа – по-немецки, а между собой мы общаемся по-английски».

И это еще цветочки!

Совсем недавно мне попалась статья одной русской женщины, чье семейство общается между собой одновременно на четырех языках. Мама говорит с детьми на русском, папа – на португальском, между собой они говорят по-английски, но живут во Франции, где адаптируются к французскому.

Каких только интересных семей на свете не бывает! Да, наши дети – лингвисты. А ведь кто же мог себе это представить?!